Читать онлайн книгу "Сенсор. Перерождение"

Сенсор. Перерождение
Юлия Ушань


Я умерла и снова возродилась. Рая нет, но есть мир, души которого обладают уникальными способностями. Теперь я одна из них, и на меня объявлена охота. Темная душа, которую я знала при жизни, после смерти стала злейшим врагом. Ему нужна моя сила, чтобы подчинить человечество, а я лучше снова погибну, чем позволю уничтожить любимых для меня людей.





Юлия Ушань

Сенсор. Перерождение



© Юлия Ушань, 2023



ISBN 978-5-0056-5857-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero




Последний день жизни


– Мама, мамочка, – послышался звонкий голос ребенка, вбегающего в палату. – Я принесла тебе клубнику, как ты и хотела!

Ко мне подбежала моя маленькая девочка, моя дочка. Она крепко обняла меня за шею. Каждый день она ждала, что я встану с постели и уйду домой вместе с ней. Но как мне сказать ей, что я уже не вернусь? Как объяснить малышке, что болезнь, пожирающая изнутри, уже доела меня, и нет в мире лекарств, которые смогут спасти.

– Спасибо, моя хорошая, садись рядом, давай есть вместе. Боже как она пахнет! Ты сама собирала ее на грядках?

– Даа, бабушка сказала, что нужно собирать только очень красную, тогда она принесет тебе много пользы. Но… Я не только собирала для тебя спелую клубнику, – снизив голос до шепота, сказала Алина, – каждую ягодку я просила быть волшебной, чтобы они вылечили тебя, и ты пошла со мной.

Глаза ребенка стали влажными, но Алина быстро взяла себя в руки. Она не хотела, чтобы ее мама тратила силы на переживания за нее, поэтому плакала только ночью и только в подушку, чтобы бабушка тоже не слышала и не рассказала маме.

– А я построила на даче шалаш, – воскликнула Алина. – Я сделала там две комнаты. В одной будем жить я и ты, а в другой бабушка. Нам же не будет тесно с тобой в одной комнате, мамочка?

– Нам с тобой нигде и никогда не будет тесно, милая, – я ласково погладила дочь по ее пухлой щечке, и та прижалась ко мне еще сильнее.

Как же я любила свою дочь. Ее папа бросил нас спустя год после рождения девочки, и мы были всегда только вдвоем. Мне было тяжело, но я справлялась.

По профессии я ландшафтный дизайнер, окончив университет, сразу вышла замуж за одногруппника. Про нашу любовь в универе сочиняли песни и слагали легенды. Мы действительно были красивой парой.

Вскоре родилась Алина. Большой живот и раздавшиеся бока красоты не придавали, а суета и однообразный быт, уставшая за день жена и бессонные ночи не приносили радости мужу. Он хотел жить, жить на полную катушку, а не слышать вечный плач младенца, не видеть жены в поношенных шортах и с запахом жареного лука в волосах.

Он ушел, когда Алине было одиннадцать месяцев. Сказал, что так жить не мечтал, что обязательно будет помогать, чем сможет и присылать деньги на карту. Но он исчез и больше не появился в нашей жизни. Я как-то быстро приняла этот факт и не ждала помощи. Да и некогда было хандрить, уходить в депрессию, нужно было поднимать на ноги Алину, да и о себе не забывать.

Так мы и прожили с дочкой пять лет, деля на двоих все наши радости и заботы, пока в один прекрасный день я не узнала о своей болезни. Это было неожиданно и выбило почву из-под ног. В тот день я потеряла сознание. Слава богу, это случилось на фирме, и дочка этого не видела. Мне вызвали скорую, и понеслось: анализы, снимки, МРТ, опять анализы снова, снова и снова. Диагноз был неутешительный – опухоль головного мозга.

Я плакала, забилась в самый дальний угол своей квартиры и плакала. Внутри образовалась пустота и эта пустота, как сосуд наполняла отчаянием и дикой, почти физически ощутимой болью. Не за себя, а за свою маленькую, еще совсем неокрепшую девочку, которая останется одна. Как мне ей объяснить, что ухожу из ее жизни? Как сказать, что не поведу ее в первый класс и не дам совет по поводу первой любви? Как признаться, что не буду больше петь ей на ночь и ласково гладить по носику, пока она не заснет?

– Мамочка, у тебя самые нежные и теплые ручки, – хохочет Алина, когда я в порыве нежности накидываюсь на нее с поцелуями и объятиями

Как мне сказать моей девочке, что мои теплые ручки больше не будут ее щекотать, когда она грустит или вытирать ей слезы, когда очередной мальчишка в садике осыплет ее песком и дернет за волосы? Как сказать что не один врач, а была я у многих, не дал мне шанс на выздоровление?

– Слишком поздно, вам нужно было обратить на себя внимание раньше и начать лечение, – говорил очередной онколог, смотря на снимки моего мозга.

Я давно перестала жить ради себя. С того самого дня, как на свет появилась моя дочь, я никогда никому не жаловалась. Даже маме, которая жила в соседнем городе. Ни тогда, когда бросил муж, ни сейчас.

Выплакав всю свою жалкую боль в одиночестве, я взяла себя в руки и начала подготовку их жизни без меня. У меня было не так много времени: полгода, не больше – сказал мой врач. Нужно успеть сделать все свои дела и не оставить Алину с мамой на произвол судьбы.

Последние полтора года я зарабатывала неплохо и успела накопить некоторую сумму. Все свои средства я перевела на специальные счета Алины: на один я положила деньги на обучение в ВУЗе, а на второй – на текущие расходы для опекуна, то есть для моей мамы. Это все, что я могла для них сделать.

А еще я написала для Алины несколько писем, на конвертах которых указала день их открытия: Первое сентября, когда она пойдет в первый класс, шестнадцать лет и день ее свадьбы. Письма я положила в маленькую деревянную шкатулочку, на крышке которой красивыми курсивными буквами было выжжено «Не рядом быть – не значит не любить».

Алина продолжала что-то щебетать о проведенном на даче дне, но я почти не слышала ее. Я пыталась насмотреться на свою жизнерадостную девочку с длинными темными волосами и большими зелеными глазами.

Я хотела каждую оставшуюся минуту ощущать счастье оттого, что это ангельское создание – моя дочь, что эти маленькие ручки обнимают меня, потому что любят, любят безгранично и вопреки, просто потому что ты есть, потому что ты мама.

Испытывать радость от этих озорных и таких живых глаз, в которых отражена ее маленькая вселенная. Хочу еще чуть-чуть насладиться молочным запахом ее кожи и клубничным от волос. Я не пыталась запомнить, нет смысла, но я хотела видеть и чувствовать здесь и сейчас, потому что это то, что делало меня счастливой.

«Алина, ты не одна, помни это. Я всегда буду в твоем сердце, всегда буду внутри тебя. Ты будешь слышать мои мысли. Я буду подсказывать тебе, как правильно поступать, чтобы по-честному и по справедливости. Я буду указывать тебе дорогу, чтобы путь был ровнее и без обрывов. Я буду твоими глазами, твоим дыханием, твоим сердцем, потому что всегда и навечно ты это я, а я это ты. Мы так жили раньше, так ты и продолжишь жить. Потому что не видеть, не значит, что этого нет».

Мама. Она сидит тихонечко на больничном стуле и грустно улыбается, глядя на Алину. Глаза сухие, слез больше нет. Они излучают пустоту, что разверзлась в ее душе. Боль не унять, я это понимаю, но лишь тремор рук, которые она прячет, выдает состояние – страх неизбежного, потеря части своей души.

И я благодарна судьбе, что у нее останется Алина – это именно тот лучик света, который сможет удержать мою маму в этой жизни. Любовь к внучке и забота о ней смогут помочь держаться и не сойти с ума от отчаяния. Они смогут поддержать друг друга. По крайней мере, я на это надеюсь.

В какой-то момент я попыталась вынырнуть из своих мыслей, чтобы расслышать, что пытается сказать дочь. Она смотрит мне в глаза и что-то говорит. Алина хмурит брови, и только по губам я понимаю, что она все время произносит слово «мама».

И до меня дошло – я не слышу. Стало страшно. Меня колотила мелкая дрожь. Что происходит? Я пытаюсь улыбнуться, чтобы не пугать Алину, пытаюсь дотянуться до нее, чтобы успокоить, но не могу: руки стали свинцовыми, у меня не осталось сил ни на что. Я шепчу своей девочке, что все хорошо, что со мной все в порядке, но, кажется, мои губы не шевелятся.

По щеке Алины скатилась слеза понимания. Она пыталась не разрыдаться, так страшно ей стало, лишь шептала одними губами: «Люблю тебя, люблю, люблю». Такая маленькая и такая взрослая.

Я лежала и не могла успокоить дочку, не могла прижать к своей груди и сказать, что еще не конец. Потому что мы обе понимали – это конец. Внутри потихоньку, словно вязкий мазут, растекалась пустота. Она совсем не мучила, она успокаивала, умиротворяла, хотелось расслабиться, закрыть глаза и предаться этому покою.

Ко мне подошла мама. Ее лицо было таким белым, а глаза такие огромные, что захотелось закричать во весь голос: «Мамочка, со мной все хорошо, я не умираю». Но я умирала. Сейчас.

Мама нажала кнопку вызова медсестры и потянула Алину на выход из палаты. Я смотрела, как дочь плачет и тянет ко мне руки, но бабушка взяла внучку на руки и выбежала прочь. Не нужно девочке видеть мою смерть, пусть она запомнит меня смеющейся, с открытыми и живыми глазами. Но, кажется, Алина все поняла, она просто хотела обнять меня на прощание.

Как часто мы делаем выбор за других, не спросив? А как часто он является правильным? Можем ли мы решать за пятилетнего ребенка или за пожилого человека, думая, что действуем во благо? Наверное, это слишком философский вопрос, и я не хочу сейчас думать над ответом. Я устала.

Мое тело трясет сильнее, конечности скручивают судороги. Становится страшно. В голове нарастает гул и давит в виски. Моя голова, как воздушный шар, вот-вот лопнет. Вокруг бегают врачи, что-то колют в меня, чем-то светят, но мне все равно, совершенно безразлично все происходящее. Лишь тяжесть в груди за мою девочку, которая испытает первое в жизни чувство одиночества, боль утраты и бессилие.

Меня тянет магнитом куда-то вверх, я чувствую эту тягу, словно пытаюсь взлететь, а привязана веревками. Невесомость. Все вокруг в замедленной съемке. Я не чувствую своего тела. Перестаю слышать, как сердце делает ленивые удары, глаза слипаются. Я не против их закрыть. Боли нет. Рывок вверх. Наступает темнота.



Сумерки. Все вокруг кажется серым: небо, дома, деревья. Черно-серый мир. Я бегу по дороге вдоль улицы. Справа и слева мелькают одноэтажные жилые дома частного сектора, а впереди бесконечная дорога до горизонта. Куда я бегу? Зачем? Я не знаю. Впереди, между домами, показалась широкая бетонная лестница, уходящая вниз, а рядом стояла маленькая, пожилая женщина с морщинистым лицом.

Я останавливаюсь. Это единственный живой человек, которого я встретила на своем пути. Сдерживая волнение, направляюсь к ней.

– Бабушка? – удивляюсь я, подойдя ближе и вглядываясь в лицо. – Бабушка, это ты?

Пожилая женщина улыбнулась. Это действительно была моя покойная бабушка. Она умерла много лет назад, но я не забыла ее.

Продолжая улыбаться, бабушка указала рукой вниз по лестнице, показывая мне путь.

– Бабушка, это конец? – с замиранием спросила я.

– Нет, это только начало, – сказала она и подмигнула.




Взрыв


Было тепло и уютно. Я повыше натянула мягкое одеяло и улыбнулась солнышку, которое светило мне на лицо. Так хорошо я себя давно не чувствовала. Я сладко потянулась и нехотя открыла глаза.

Мой сонный взгляд уперся в окно. Резко сев и дав себе секунды, чтобы привыкнуть к свету, я оглянулась. Это была не палата. Я нахожусь в уютной комнате.

Широкая двуспальная кровать, на которой я лежала, стояла у стены напротив большого окна. С одной стороны от нее тумбочка с ночником, а с другой – комод с музыкальным центром. Рядом с окном журнальный столик, а по бокам мягкие неглубокие кресла. Подоконник достаточно широкий, но пустой. Видимо, хозяин не любил комнатные растения. Справа от меня две двери: одна, похоже, вела в ванную комнату, что за второй догадаться сложно. Слева вижу еще дверь. Судя по всему, это выход.

Где я? Ничего не пойму. Я потерла лицо руками, пытаясь привести себя в чувства. Я задумалась о том, что последнее помню. Когда я откинула одеяло и опустила ноги, я увидела, что одета только в нижнее белье. Что происходит? Помню, как лежала в палате, как дочь с бабушкой выходили из нее, как врачи бегали вокруг меня. Я думала, это был конец, и я умерла. Нет? Но где все и что это за место?

Я встала с кровати и пошла к двери, за которой, по моему мнению, была ванна. Там действительно оказалась она. На крюке висел халат. Я надела его и подошла к зеркалу. На меня смотрела здоровая, с широко открытыми серыми глазами девушка. Синяки под глазами исчезли, волосы блестящие и гладкие цвета молочного шоколада. Они больше не торчали клоками, как после химиотерапии. Цвет лица – отдохнувший и сияющий. Впалые щеки пропали, как и торчащие ребра. Я всегда была стройной для своего среднего роста, но болезнь превратила меня в скелет, обтянутый кожей.

Я умыла лицо и пошла искать одежду. Заглянув в соседнюю дверь, я обнаружила гардеробную. На полупустых полках лежала одежда и стояла обувь, рядом отсек с полотенцами, а на вешалке висела верхняя одежда. Я не стала сильно рассматривать и рыться в вещах. Взяла первые попавшиеся черные джинсы и такого же цвета футболку, на ноги надела кеды. Надеюсь, хозяин комнаты меня простит. Я поправила постель и направилась к выходу.

Я вышла за дверь и оказалась на просторном балконе, который пролегал по кругу второго этажа. Вдоль стен расположились комнаты с дверьми, как и моя. Посмотрев вниз, я увидела… Что?! Тренажерный зал?

– Где я нахожусь, черт возьми? – произнесла я вслух, начиная потихоньку закипать, хотя повода для злости не было.

По всем параметрам я должна быть мертва. У меня был рак, он съел меня. Я четко помню, как закончились мои последние минуты и даже если меня каким-то чудом спасли доктора, я не могу чувствовать себя такой здоровой и полной сил. Но эмоции мои скачут: от мгновенной злости до желания разрыдаться прошло не больше двух минут.

Боковым взглядом я заметила движение и, повернув голову, увидела девушку, которая с удивленными глазами смотрела на меня. На миг я обрадовалась, что смогу узнать про это за место. Как только я открыла рот, девушка развернулась и побежала к примыкающему коридору, который вел в другой такое же холл второго этажа. Я пошла за ней, надеясь встретить какого-то более разговорчивого и не такого испуганного.

Выйдя в соседнее помещение, я увидела ту же девушку, но в окружении трех мужчин и молодой женщины. Они стояли на противоположном конце рядом с кабинетом, стены которого были прозрачные. Такой себе аквариум. Группа смотрела в мою сторону. Я пошла к ним. Мне нужны были ответы, и я начала терять терпение.

– Здравствуйте, могу я узнать, что это за место? – первой подала я голос.

– Доброе утро, Вероника, мы ждали твоего пробуждения. Проходи, пожалуйста, в кабинет, там и поговорим, – сказал самый старший из мужчин с седыми, как снег волосами и такой же бородой.

Осмотрев присутствующих и не уловив опасности, я прошла в кабинет.

Во мне сидело ощущение, что все происходит не со мной, я смотрю сон или кино. Но выбора не было. Похоже, этот пожилой мужчина знает больше меня.

Я расположилась в кресле напротив хозяина кабинета, который сел за единственный стоящий здесь письменный стол. Кабинет действительно был похож на аквариум, так как две стены, выходящие на этаж, были полностью стеклянными, а две других нет. Кабинет был ничем не примечателен, поэтому я в нетерпении уставилась на мужчину.

– Зови меня Михаил, – представился он. – Ты в Мире душ, Ника. Я глава Института энергетических потоков. Это место, – он описал рукой вокруг нас, – все называют просто Институт, а город, в котором он находится – Сенсор. В нашей части мира Института два, как и города. Ты со временем во всем разберешься и поймешь. В Институтах живут и служат души на благо нашего мира, а в городах обитают все остальные, те, кто попадает к нам.

Несколько секунд я смотрела на мужчину в недоумении. Я понимала, что взрослый мужчина не будет со мной шутить подобным образом. Но о чем он говорит?

– Какой Институт? Какое пространство? Я не понимаю вас. Я была в больнице. То, что я помню, не вяжется с этим местом, – как можно сдержаннее высказала я свои мысли, перебив Михаила. – Ощущение, – что я начинаю сходить с ума.

– Нет, Вероника, с тобой все в порядке, я понимаю твое состояние и количество вопросов, через это проходят все. Следующую стадию мы называем «стадия принятия», там все обстоит сложнее.

– Все? Кто все? – я сжала пульсирующие виски. Внутри нарастала буря неуместных эмоций, мешающих здраво мыслить.

– Я поясню. Ты действительно умерла в той больнице. Рак уничтожил твой мозг в Физмире, но ты особенная энергетическая душа. В тебе хранится мощное ядро, которое привело тебя к нам.

Мужчина, видя мое непонимание, коротко вздыхает:

– Все тела в Физмире являются сосудами для энергии, благодаря которой человек и живет. Так устроена вселенная, природа человека, если хочешь. В тебе хранится на редкость мощное энергетическое ядро, поэтому после смерти физического тела, ты, как большинство душ, не потухла, а трансформировалась в наш мир. Повторюсь, последнее время, это большая редкость, поэтому мы крайне рады новым душам в нашем Институте и сделаем все, чтобы вторая стадия принятия прошла как можно комфортнее для тебя.

На этом месте я взорвалась. От бесконечного потока бредовой информации я начала закипать изнутри. Раньше я отличалась достаточной сдержанностью, и мне легко было контролировать свои эмоции. Сейчас же со мной что-то происходит: от гнева на бурную фантазию седовласого старца у меня потемнело в глазах, сотни желтых мух замельтешили перед глазами, ощущение, что раздулась голова, и мои перепонки вот-вот лопнут, выпуская пар кипящих мыслей.

– Хватит! – заорала я и вскочила с кресла. – Что вы несете? – мои глаза забегали по комнате в поисках выхода.

Найдя дверь, такую же прозрачную, как и стены, я выбежала в коридор. Рядом с кабинетом все еще стояли люди. Они отшатнулись от меня, пропуская вперед.

Я не знала куда бежать. Хотелось оказаться подальше от этого кабинета, а еще лучше найти выход на улицу. Мне нужен свежий воздух. Видимо, сейчас действительно раннее утро, в коридорах никого нет, поэтому спросить, где выход из здания не у кого.

Сообразив, что нахожусь на втором этаже, я нашла лестницу и спустилась вниз. Это была столовая: по всему периметру этажа расставлены деревянные столы со стульями, на противоположной стене от меня находилось раздаточное окно.

Я пошла вдоль стен к еще одному проходу в следующий холл. Аллилуйя! Коридор вывел в помещение с массивной резной дверью. Это и правда, выход.

Выбежав на улицу, я поразилась парку, раскинутому у стен Института. То, что я увидела, меня впечатлило: перед входом стоял фонтан, повсюду аккуратно подстриженные зеленные кусты и кипарисы разных форм, между ними вьются дорожки из камня, а кусты разноцветных роз разбавляют краски.

Я побежала по ближайшей дорожке. Хотелось уйти подальше от здания. Необходимо скрыться от посторонних глаз, спрятаться и принять то, что услышала.

Ощущаю, что со мной что-то не так. Кажется, изо рта идет горячий воздух. Я не могу взять себя в руки. Бегу еще быстрее, совершенно не понимая, куда и зачем. Голова гудит, словно кипящий бойлер, который вот-вот взорвется. Падаю на колени на газон. В глазах все больше мелькают желтые мухи, руки словно печка, от них исходит жар, дыхание обжигает.

Что со мной? Тело напряжено, будто налито свинцом. Стоя на четвереньках, пытаюсь поднять голову. Вижу вокруг себя свечение, словно нахожусь под огромным фонарем. Руки жжет, смотрю на ладони и понимаю, что свет идет из них и распространяется куполом в радиусе двух метров.

Мне страшно, слезы наполняют глаза, застилая взор. Это все просто ужасный сон. Такого не бывает. Из рук не струится свет как из фонарика и люди не дышат жаром.

Сквозь пелену слез я заметила, что ко мне кто-то бежит. Это парень. Подбежав на расстоянии трех метров, он перешел на шаг и спокойно подошел к границе моего купола. Парень поднял руку, осторожно, одним пальцем, потрогал тонкую светящуюся материю вокруг меня. По моему телу прошла дрожь. Видимо решив, что стенка опасна, медленно сделал шаг назад и сел передо мной на корточки.

– Тихо, Ника, тихо, – почти шепотом сказал мужчина, не сводя с меня взгляда. Он смотрел прямо в глаза, проникая в самую душу или разум, не знаю, но ощущение, что он где-то внутри и без спроса там хозяйничает.

– Ника, – позвал меня мужчина низким голосом, – меня зовут Егор. Тебе не нужно защищаться. Я чувствую весь спектр твоих эмоций, тебе необходимо успокоиться, иначе ты поджаришь нас обоих.

– Что? – я в панике хриплю и чувствую, как поток энергии снова вытекает из рук, расширяя границы купола.

– Так, это была лишняя информация, – словно сам себе произнес мужчина, чем разозлил еще сильнее.

– Ника, не злись, я не хотел тебя пугать. Ты растеряна и тебе страшно. Ты совсем не понимаешь, что происходит и, где находишься. Не знаешь, чему верить и кому доверять. Все это, – он показал на парк, – за пределами твоего понимания и это нормально. В Физмире не знают, что происходит после смерти, поэтому не воспринимают увиденное как продолжение жизни. Дай себе время все понять, а нам возможность показать тебе новый мир. Ты даже сможешь увидеть, как живет твоя дочь.

Мягкий голос Егора успокаивал, а последние слова увели мои мысли от происходящего. Дочь, моя девочка, как она там? Слезы тоски покатились из глаз.

Егор нахмурился. Он ни разу не отвел своих глаз от моих. Его взгляд был теплым и спокойным, хотелось утонуть в их глубине. Мужчина был приятной внешности с синими глазами и темными короткими волосами. Я бы сказала, он красив. Мое тело расслаблялось.

Стало очевидным, что никто не собирался надо мной издеваться, сажать в клетку и морить голодом. Почему я вообще решила, что здесь мне грозит опасность? Ведь и правда никто не сказал грубого слова и не проявил враждебность.

Стало стыдно и понятно, что агрессивно веду себя именно я, не дав никому возможность объяснить происходящее.

Чувствую, как теплым потоком светящийся шар медленно возвращается в ладони, шум в ушах стихает, в глазах появляется резкость. Вижу, как Егор расслабляет напряженное лицо и совсем немного улыбается уголком рта. Я прихожу в себя.

Но неожиданно рядом со мной раздается пронзительный крик. От испуга по всем органам прокатывает волна тока, судорогой скручивает каждую мышцу, и из груди вырывается продолжительный стон.

В одно мгновение мои ладони превращаются в вулкан. Красная энергия моментально окрашивает купол и расширяет его границы.

Егор вскинул голову и проследил за быстрорастущим куполом. От понимания, что сейчас произойдет, его глаза потемнели до ночного неба. Мужчина вскочил на ноги и побежал в сторону, где кричал человек.

В этот момент что-то взорвалось в моей голове на сотни кусочков. Грохот в ушах дезориентировал, вспышка ослепила, и взрывной волной воздуха меня откинуло на землю. Боль в затылке отозвалась искрами в глазах. Я застонала и погрузилась во тьму.



***

– Почему ты не взял под контроль ее эмоции, зачем допустил взрыв нестабильной внутренней энергии? – спросила красивая молодая женщина, стоя в стеклянном кабинете Михаила.

– Потому что, моя милая девочка, энергии нужно полное восприятие информации на всех уровнях. Если ее сдержать, а потом отпустить, то она как натянутая резинка выстрелит в сознание девушки в полную силу. В этом случае взрыв мог бы повредить не только часть парка, но и ее саму. А она очень ценна для нас. Ника научится управлять своими эмоциями и брать под контроль энергию. А мы ей поможем.




Побег


«Страх. К сожалению, Алина, в жизни ты встретишь и это чувство. Оно туманит разум, обезоруживает и тянет камнем в пропасть поражения. Не бойся его. Ты сильная девочка. Испытав это чувство однажды, ты будешь знать его. А зная врага – его можно победить. Бояться не стыдно, бояться – это не слабость. Но не путай инстинкт самосохранения и страх перед неизведанным. Первый поможет выжить и сохранить себя. Слушай его, не будь безрассудной. Не подвергай себя опасности впустую. Второй гони от себя. Не бойся познавать новое, менять себя, менять свою жизнь. На пути к цели препятствие? Не бойся, иди вперед. Только шагая прямо, ты растопчешь трудности, и они не вернутся, потому что ты станешь сильнее. На пути к вершине трудный выбор? Не отступай, рискуй, экспериментируй. Назад вернуться можно всегда, но только поборов страх, ты придешь к цели и удержишь ее».



Не открывая глаз, я поняла, что нахожусь в своей комнате на кровати. То, что это комната моя, теперь не осталось сомнений. Тело слегка ломило, ладони пекли. Я посмотрела на руки – кожа покраснела, но на нее нанесли мазь. Я сморщила лицо, вспомнив все, что произошло: побег, парк, синие глаза, взрыв. Я потеряла сознание, а значит, кто-то меня сюда принес.

Моя жизнь изменилась, и это нужно признать. Страха и паники больше нет, и я могу все спокойно обдумать.

Я пролежала еще минут сорок, вспоминая все сказанное Михаилом. Он прав, мне нужно принять тот факт, что я умерла. С этой мыслью возникла другая – я жива, после смерти я все еще дышу. Я во всем разберусь, главное, что я не превратилась в пыль. И на лице расползлась улыбка.

На улице было темно, а значит, провалялась я в кровати целый день. Мои окна выходили на парк, который освещали уличные фонари. Дальше рассмотреть ничего не удалось.

Я вышла из комнаты. Хотелось прогуляться по зданию и осмотреться. Надо бы извиниться за свое поведение перед Михаилом. Но я не знала, какое сейчас время, поэтому решила отложить разговор на завтра.

Подойдя к перилам балкона, я посмотрела вниз – в спортивном зале были люди, значит сейчас неглубокая ночь. Решив выйти на улицу, я двинулась к выходу по уже знакомому коридору.

Волнение нахлынуло на меня. Настроение снова менялось, возникло чувство страха и неуверенности в себе.

– Боже, это сделала я?

Место, где утром произошел взрыв, было похоже на опаленный шмат: трава сожжена, кусты и кипарисы стояли фитилями, а на дорожках появились темные пятна.

То, что это не Земля я уже поняла – жизнь после смерти существует. Михаил рассказывал про души, значит, я тоже одна из них. Но что произошло с моими руками? Магия? Я улыбнулась своим мыслям: творить такие вещи интересно, но не контролировать новое умение мне не нравилось. Завтра первым делом поговорю с Михаилом.

«Это уже похоже на план» – похвалила себя и пошла дальше.

Сам Институт выглядел как архитектурное строение. Это было трехэтажное здание, похожее на букву «Л», в середине которой и находился парк. В центре, где смыкались два корпуса, был парадный вход, окруженный колоннами. По ним извивалась резная лиана и горела золотым светом. На земле росли цветущие кустарники жасмина, украшая низ колонн белыми цветами.

Само здание походило на терем: стены из красного кирпича, а оконные рамы, балконы и резные узоры, украшающие здание, были ослепительно-белого цвета.

Я пораженно открыла рот – это было удивительной гармонии здание.

Дойдя до угла корпуса, я увидела вывеску «Бар». Меня удивило, что здесь есть подобное заведение. Знали бы люди на Земле, как ошибаются, представляя рай.

Немного волнуясь, я зашла вовнутрь. Помещение было просторным и погруженным в полумрак. В остальном ничего примечательного: столы со стульями, барная стойка и рядом музыкальный аппарат, из которого лилась спокойная музыка. За столами сидели только мужчины.

– Здесь что, женщины в бар не ходят? – пробурчала под нос я.

Возможно, не стоило в незнакомом мире идти в заведение, где можно снова попасть в неприятности. Но сидеть в углу и ждать я не привыкла. Да, мне страшно, я растеряна и мало что понимаю. Но в жизни я встречала разные трудности и только сама выбиралась из них. Вот и сейчас стоит взять себя в руки и понять мир, в котором теперь живу.

Мысленно договорившись с собой и ни на кого не смотря, чтобы не привлекать внимание, я прошла к барной стойке и села на крайний стул. Хотелось выпить что-то крепче воды и немного расслабиться.

– Что будешь? – неожиданно раздался голос и вернул меня в реальность.

– Меню нет, поэтому давай наугад.

На меня смотрел крепкий мужчина без эмоций на лице. Бармены, что, все такие серьезные? В любом мире?

От неожиданного вопроса и пристального взгляда я растерялась. Бармен нетерпеливо ждал ответа, но не уходил.

– У вас есть алкогольные коктейли? – выдавила я из себя.

– Есть. С чем хочешь?

– С текилой.

Мужчина присвистнул.

– Сделаю, – коротко кивнул он и отошел.

В ожидании коктейля я оглянулась на присутствующих здесь людей. Как я и заметила при входе, за столами отдыхали только мужчины. Все были крупными и натренированными. По крайней мере, ширина их спин и мощные руки говорили именно это. Все были разного возраста, кому-то под сорок, кому-то гораздо меньше, но были и те, кто в земном мире только бы окончили институт.

На стук стакана о стойку я повернула голову.

– Держи, должно понравиться, – предо мной стоял стакан мутной жидкости. – За счет заведения.

– Спасибо, – удивилась я, но возражать не стала.

Это было превосходно. Мне нравился один коктейль с текилой в прошлой жизни, этот оказался еще лучше.

– Можно соль, пожалуйста? – окликнула я бармена.

Мужчина посмотрел на меня в недоумении, но колбочка с солью тут же возникла на столе.

Я насыпала соль в коктейль и отпила. Это было вкусно и в меру крепко. Я на миг закрыла глаза в блаженстве.

«Только я сегодня ничего не ела», – пришла неожиданно мысль. – «И самое интересное, на фоне всех событий я даже не хочу».

Прошло минут тридцать. Я выпила два коктейля и расслабилась. Мысли крутились вокруг взрыва и моих способностей. Парень из парка, Егор, прав – люди не знают, что ожидает их после смерти, поэтому после пробуждения, они испытывают панику и растерянность.

– Эй, детка, ты чего сидишь там одна, иди к нам? – раздался басистый голос где-то сбоку.

Не сразу поняв, что это адресовано мне, я обернулась на голос. В мою сторону смотрел весь бар, а некоторые словно насмехаясь, улыбались.

– Не стоит, – очень тихо подала голос я, хмурясь.

Я отвернулась от столиков, в надежде, что на этом все и залпом допила остатки своего напитка. Боковым зрением увидела движение сбоку и вздохнула. Видимо, не все. И оказалась права. Хозяин голоса возник рядом со мной у барной стойки и вальяжно облокотился на ее поверхность.

– К такой душе нетрудно и самому подойти. А, детка? Составить тебе компанию?

На меня пялился подпитый здоровяк. Чтобы увидеть его лицо, пришлось поднять голову. Он стоял с широкой, наглой улыбкой, скрестив на груди огромные и волосатые руки.

– Марк, отстань от девушки и иди к себе за стол, – встал на мою защиту бармен, чем меня удивил, но я по-прежнему не отрывала взгляда от своего стакана.

От возмущения во мне медленно поднялась волна злости. Опять этот скачек настроения, но благодаря алкоголю я почувствовала тихо закравшееся бесстрашие.

– Да ладно тебе, Дэн, это же новая душа, я просто хочу поддержать ее, – ответил бармену Марк и заржал на весь бар. – Тем более душа женщина. Ты помнишь вообще, когда последний раз у нас появлялись такие красотки? Ух! – и Марк заржал еще сильнее.

С шумом выдохнув и стараясь говорить уверенно, но спокойно, я обратилась к здоровяку:

– Я же сказала не стоит. Мне не нужна компания, тем более ваша.

Я хотела было обратиться к хозяину бара с просьбой о еще одном напитке и закончить на этом мой вечер, но Марк не унимался.

– Да ладно тебе с нами будет весело, мы поможем расслабиться, – напирал здоровяк. – Твою энергию нужно направить в нужное русло, а то мы видели результат твоего взрывного характера, – кивком головы Марк показал на парк за стеной бара и заговорщически подмигнув, послал пошлую улыбку.

– Марк, – окликнул того Дэн.

Но меня снова накрыло. Моя рука непроизвольно дернулась и задела уже пустой стакан, который тут же полетел на пол и вдребезги разбился. Я соскочила со стула и, сжав челюсть, уставилась на Марка. Все замерли.

Я обещала держать себя в руках и контролировать эмоции. Но сейчас они переполнили мое сознание и затуманили глаза. Чертовски трудно сдержаться. Мне нужно уйти, чтобы никому не навредить. Убрать с поля зрения этого наглого мужлана.

Я взглянула на Дэна. Тот, будто понимая мое намерение, кивнул.

Резко соскочив с места, я опрокинула стул и выбежала из помещения. Свежий воздух ударил в лицо. Я остановилась и глубоко вздохнула вечернюю прохладу. Внутри горело, перед глазами появились желтые мушки и в ладонях жжение – глубокое дыхание не помогало. Лихорадочно забегала глазами в поисках решения. И нашла – в мою сторону медленно подкатил байк, и начал парковаться.

– Привет, можешь прокатить меня на своем байке? – что есть сил, сдерживаю дрожь в голосе и вежливо обращаюсь к хозяину.

Мужчина поворачивается ко мне в невероятном удивлении и оглядывает с ног до головы:

– Ого, какая удача! – восклицает мужчина.

– Так прокатишь? Сейчас. Подальше отсюда, – я начинаю терять терпение.

Мужчина какое-то время смотрит на меня в изумлении, видимо, девушки у них и правда редкость, а с такими просьбами так вообще.

– Садись, – коротко кивает на байк, и протягивает шлем.

Я не медлила. Как только, я уселась за спиной байкера и крепко обхватила руками его торс, мы сорвались с места.

– А ты чертовски горячая, – бросил мне мужчина через плечо.

Но я поняла, о чем он. Я и правда чувствовала, как от моего тела исходит жар, словно от горячей батареи, раскаленной докрасна.

Мужчина направил байк через парк и спустя минуту вылетел через открытые ворота. Последнее, что я увидела это высокие кирпичные стены, украшенные все теми же резными узорами белоснежного цвета.




***

Егор


Я занимался в зале. Вечерние тренировки помогали избавиться от чужой энергетики, которую я впитывал в себя за день. Я эмпат. Через мои сенсоры проходят десятки душ. Иногда я отключаю их. Невозможно все время чувствовать чужие эмоции и не реагировать на них самому.

А еще я стал путать, где мои, а где чужие. Мне нужен маяк. Тот свет, та эмоция, которая всегда будет держать границу между мной и остальными. То, что всегда с легкостью напомнит – это мои собственные чувства. А пока я пуст. Чужое настроение выжигает меня изнутри. Иногда, мне кажется, что я бездушное, безразличное ко всему существо.

Девушку я увидел сразу. Ее комната находилась рядом с залом. Я ждал, когда она выйдет. Зачем-то ждал.

Ника выглядела растерянной и немного напуганной. Трудно ее за это винить, через принятие проходят все, кто-то легче, а кто-то бьется в истериках неделями.

Ника осмотрелась, затем развернулась и пошла к выходу через свой этаж. На этом моя тренировка закончилась. Я решил переодеться и найти ее.

Выйдя из комнаты, я почувствовал, как в области груди, глубоко внутри расползлось горячее облако. Это первый признак, что где-то у души активирована способность. Но сейчас вечер, тренировок и учений нет, мы на своей территории, всплесков такой энергии быть не должно.

Ника, черт. Что-то не так с этой девушкой. Я вылетел через парадный вход и побежал в сторону, откуда пришел энергетический порыв.

Не успев добежать до места, я увидел Нику, которая сидела на байке Крота и одевала на голову шлем. Что, черт возьми происходит? Но я не успел, байк сорвался с места и стремительно покинул территорию.




У меня есть враги


Мы летели по трассе словно ветер. От скорости в венах плескался чистый адреналин, а ветер охлаждал мое разгоряченное тело. Мне определенно нравится байк. Эта мощь и безудержная сила настолько опасна, насколько и дает свободу. Я хочу себе такой. Если здесь есть работа и за нее платят, то я обязательно накоплю на такого зверя.

Скорость и мысли отвлекли меня от ситуации в баре. Я начала остывать в буквальном смысле. Зрение стало сфокусированным, тело не источало жар.

Мы неслись по широкой трассе где-то в ночи. Я ничего не видела вокруг. Фонарей нет, а луна, слегка затянутая дымкой, не особо освещала местность. Все, что я смогла рассмотреть это равнины по обе стороны от нас. Слева, на горизонте, виднелись силуэты высоких гор.

Мы ехали уже минут двадцать, когда впереди я заметила огни города. Интересно, что это за место? Но не успела я подумать, что мне там делать, как байк начал сбрасывать скорость и плавно съезжать на обочину.

И почему мы останавливаемся? Наверно мужчина решил, что с меня хватит и пора развернуться обратно. Хорошо, спорить не буду. Во-первых, он имеет право, его мотоцикл и бензин. Он не обязан тратить свое время. Во-вторых, что мне делать в незнакомом городе? Без денег, знакомых и телефона. Здесь вообще нужны деньги и телефон? Вот, черт! Я не заплатила в баре за разбитый стакан. Стыдно. Будто сбежала.

– Сиди здесь, я сейчас, – бросил мне байкер через плечо, направляясь в поле.

– Ты куда? – не поняла я и попыталась догнать его вопросом.

– Отлить.

Я осталась одна. Вокруг ни души, ни ветерка, тишина и только расплывчатый силуэт моего водителя в темноте.

Попрошу его вернуться. Глупая была идея уезжать с территории Института. Я как слепой котенок: ничего не знаю про людей и правила этого мира. Честно признаться, стало тревожно, участился пульс, и чертовски захотелось в Институт. Сейчас я поняла, что там я чувствую себя в безопасности.

– Все поехали, – вернулся байкер.

– Знаешь, я уже накаталась. Верни меня, пожалуйста, обратно, – обратилась я к мужчине, улавливая его передвижение.

– Верну. Сначала смотаемся в город, – мужчина указал на огни впереди. – У меня там дело.

– Может, ты сначала отвезешь, потом будешь делать свои дела? – мне не нравилось происходящее, но виновата сама.

– Послушай, детка, я приехал в Сенсор расслабиться и выпить, ты, – ткнул пальцем в меня мужчина, – накинулась на меня с бешеными глазами и потребовала увезти тебя. Хорошо, думаю, прокачу. Но раз я в двадцати километрах от Канала, то смыл мне тратить дорогущий бенз, чтобы ехать сюда завтра. Тем более это минут на десять не больше. После этого верну, что мне с тобой делать еще?

Он был прав и логика тоже железная. Сама напросилась, а значит, потерплю. Я согласилась.

– А что такое Канал?

Мужчина даже не обернулся в мою сторону и продолжил усаживаться на байк.

– Тебе лучше не знать, – бросил он через плечо, что мне не очень понравилось, и тронул байк с места.

Город потихоньку приближался. Судя по растянутым огням на горизонте, место было не очень большим.

Минут через десять мотоцикл снова снизил скорость и остановился посреди дороги. Я выглянула из-за широкой спины водителя и, хотела уже спросить, почему остановились, как увидела впереди, метров в пяти от нас, черный автомобиль размером с джип. Он стоял посреди трассы, в сопровождении мотоциклистов.

Внутри все сжалось. Интуиция забила тревогу, а в сознании потекла едкая паника. Я постучала по спине своего байкера.

– Что случилось? Это кто? – мне казалось, я задала вопрос очень тихо, но он услышал.

– Все нормально, расслабься, – и зло усмехнулся.

В это время задняя дверь автомобиля открылась, и из нее вышел человек. Судя по силуэту – мужчина. Почему у всех выключены фары? Еще один странный факт в сложившейся ситуации. Мужчина направился в нашу сторону и подошел ко мне. Ко мне?

– Зачет, Крот, – бросил подошедший.

– Подними стекло, – уже ко мне обратился мужчина, показывая на шлем.

«Зачем это?» – задалась вопросом я, но автоматически потянула руки к стеклу и подняла его.

Не успела я убрать ладони от шлема, как рука мужчины взлетела вверх и мне в лицо полетело что-то мокрое и вонючее. Что за…?

Мне чем-то брызнули прямо в шлем, отчего запах разошелся ядовитой горечью и не дал вдохнуть чистый воздух. Дышать стало нечем. Я схватила под горлом ремень и попыталась расстегнуть. Но сознание уже уплывало. Перед глазами потемнело, и я почувствовала, как полетела спиной на асфальт. Перед тем как столкнуться с дорогой, кто-то словил меня в полете.

На этом все.




Головная боль

Егор


Я зашел в бар и направился к Дэну. Мне не нравится то, что происходит. Я чувствую людей. Ника была на взводе, ее эмоции зашкаливали, а способность активировалась. Но еще больше мне не нравилось то, что она была с Кротом. Твою ж мать!

– Ника была здесь?

– Так это импульсивное создание зовут Ника? – хмыкнул бармен. – Да, была, только вышла, ты должен был столкнуться с ней на улице.

– Я видел ее, она уехала с Кротом. Что произошло? – внешне я был спокоен, но внутри злился. Чувствую, ночь будет длинной.

– К ней начал приставать Марк, – коротко бросил Дэн и нахмурился. – Ты думаешь, Крот сольет ее сейчас?

Я ничего не ответил. Стукнув по барной стойке кулаком, я направился на выход. Да, я именно так и думал. Крот не упустит возможность передать Нику канальным, он слишком нетерпелив и глуп. Хотя он может думать, что его с ней никто не видел. Возможно.

За Кротом мы наблюдаем давно. Он из Канала. Когда он появился в Сенсоре, наш сканер сразу определил, что он канальный, то есть является проводником энергии.

В нашем мире есть сосуды – души, которые хранят в себе ядро силы и используют для защиты Мира душ. А есть канальные души, они неспособны сохранить в себе и грамма энергии, но являются отличным транспортом для нее в Физмир. Всегда и везде найдутся плохие парни, которым будет мало смысла их существования, и они захотят больше, захотят силы и власти. Вот к таким и примкнул Крот.

Обрисовав рукой в воздухе знак бесконечности, мой личный пароль, передо мной появился голографический спикерфон. Изображение Михаила я нашел быстро и нажал на вызов. Михаил ответил сразу.

– Что у тебя Егор?

– Ника. Она с Кротом. И десять минут назад выехала за территорию Института.

– Как такое могло произойти? – на экране было видно, как Михаил подошел к карте душ, где они обозначены яркими точками, и нашел на ней Нику. Он всегда быстро реагирует на информацию и принимает решения.

– У нее в баре произошел скачек эмоций. Думаю, Крот использовал это, чтобы вывести ее добровольно с безопасной территории.

– Она на десятом шоссе, в двадцати километрах от Канала, – оперативно найдя Нику, сообщил глава.

– Я уже возле гаражей, беру свой байк. Ждать не буду, – пока мы разговаривали, я успел дойти до гаражей, где стоял личный и служебный транспорт жителей Института.

– Я объявлю общий сбор третьей группы безопасников и отправлю к тебе на подмогу, – быстро сказал глава, пока мой спикерфон не отключился, и немного помедлив, добавил. – Найди ее, Егор.

В голосе мужчины я услышал обеспокоенные нотки. Мы всегда стоим до конца за любую душу, но такое явное беспокойство главы я видел впервые. Коротко кивнув, я выкрутил ручку скорости и вылетел из гаража.

Третья группа состоит из пяти специально обученных людей. Больше и не нужно. Вызволить необходимо одного человека, противостоит в ответ небольшая группировка канальных, без способностей и сильных лидеров.

Как нам известно, численность их группы небольшая – человек двадцать, из оружия огнестрел, сосудов в их рядах нет. Лишь амбиции, самоуверенность и глупость. Единственное что нам не известно про группировку Крота, есть ли у них крыша и если есть то, кто.

На самом деле было бы и правда, глупо не имея средств, энергетических сил или технологий похищать столь сильный и нестабильный сосуд. Тем более не известно, сможет ли он оправдать их надежды.

Ника, кто ты? И почему в последнее время все вертеться вокруг тебя?

За неделю до появления девушки в Институте, меня вызвал к себе Михаил и сказал, что у него есть для меня задание. Поручения я получаю не в первый раз. В связи с тем, что нахожусь в составе первой группы, предназначенной для решения особо опасных задач и целей – выполнять их моя работа. Но то, что поручил глава, меня удивило – теперь я нянька.

Михаила показал фотографию Ники из земного измерения, коротко объяснил, что это очень редкий, а значит, крайне важный сосуд, который в ближайшее время появиться на территории нашего Института. Моя задача заключается в том, чтобы обеспечить безопасное и комфортное нахождение сосуда здесь. Помочь в адаптации и максимально легче пройти этап принятия.

Такое задание меня удивило, обычно состав первой группы не растрачивают, чтобы быть опекунами нестабильных сосудов. Для этого есть пятая группа, состоящая преимущественно из психологов и прочих мозгоправов.

На мой немой вопрос, который, видимо, читался на лице, Михаил лишь кратко объяснил, что если способности Ники именно такие, как предполагает Совет, то канальные группировки захотят ее себе, и не будут церемониться и ждать ее обучения. Сейчас кто быстрее перехватит сосуд, тот и в выигрыше.

Я лучший в своей специальности, а значит, превосходно справлюсь с основной задачей – защитить Нику и оградить от нее окружающих. Но я облажался уже дважды – первый день как девушка в Институте, а я не защитил не ее, ни само здание.

Перед тем как выехать за территорию Института, я отыскал эмоциональную нить, оставленную девушкой во время активации ее способности. Такие нити оставляет каждый, в той или иной степени яркости. Все зависит от настроения, применения способностей или просто контакта между мной и душой. Найти я могу любого, нужны лишь некоторые детали, чтобы зацепиться и распознать среди десятков нитей.

Прошло уже минут десять, как я летел по трассе, и нить девушки стала тускнеть. Она сильная душа и в два счета научиться контролировать себя. Это я понял еще в парке, когда она пыталась самостоятельно сдержать свой купол, и лишь страх сбивал ее контроль. Так и сейчас, я чувствовал, что на этом отрезке пути девушка расслабилась и взяла себя в руки, стала эмоционально стабильнее. Поэтом след Ники остался неярким.

Я увидел легкую вибрацию воздуха – спикерфон.

– Слушаю.

– Егор, Ника пропала с карты, – резкий голос Михаила вывел меня из задумчивости. – Примерно в пяти минутах по той же трассе от тебя. Скорее всего, она без сознания.

– Я понял, – коротко сказал я и оборвал связь.

Черт, опаздываю. Через пять минут нить оборвется, нужно зацепиться за что-то еще. Ну же, Ника, оставь мне хлебные крошки, чтобы я смог быстрее найти тебя. И я выкрутил ручку газа на полную.




Животный страх


В голову словно вбили гвоздь, а в нос ударил отвратительный запах. Я услышала чей-то протяжный стон и не сразу поняла, что этот звук вырвался из моего горла. Боже, как болит голова, что происходит? Что за вонь? Меня согнуло пополам и вырвало в кем-то заботливо подставленное ведро.

– Давай, девочка, просыпайся, у нас не так много времени с тобой, – услышала я чей-то гнусавый голос. – Сколько ты ей прыснул, идиот? – это уже, видимо, не мне.

И тут ко мне вернулась память. Я осознала что произошло. Меня снова замутило, и желудок приготовился вывернуться наизнанку.

– Ну-ну, тише, не нужно резких движений, мы же не хотим себе навредить, правда? – опять этот противный голос, разговаривающий со мной, как с идиоткой.

Передо мной очень близко склонилось лицо и дыхнуло в нос запахом… Белизны?

– Моя ты красавица, – слащаво протянуло лицо.

С трудом сфокусировав зрение, я оглянулась. Передо мной стоял невысокий, немного полный мужчинка, по-другому я не могу его назвать. Он был даже не полный, а словно расплывшееся, растаявшее на солнце тело в белом халате, редкие светлые кучеряшки торчали на его голове в разные стороны, большие круглые очки и мелкий, растянувшийся в ехидной улыбке, рот.

– Посиди пока здесь, милая, я закончу вон с тем дядькой и вернусь к тебе, – почти пропел этот доктор и отошел куда-то в сторону.

– Где я, и что вам от меня нужно? – мой язык слабо слушался. В горле скребло, словно там одна сплошная ссадина, глаза слезились. Голова практически не болела, но думать было трудно – сознание уплывало.

– Ты у меня в гостях, милая, – раздался гнусавый голос, – не переживай, я буду с тобой обращаться очень ласково. Возьму немного твоей кровушки, энергушки и ты поедешь знакомиться дальше, если успеешь. Ты, главное, не бойся, а то твоя кровушка будет непригодна для анализа, – чуть ли не пританцовывая, потер руки псих.

Поющий голос не давал мне отключиться полностью. Я повернула голову в его сторону и осмотрелась. Это было небольшое помещение, выкрашенное в белый цвет. Справа, где и стоял докторишка, находился небольшой железный стол, уставленный разными баночками и пробирками, в мисках лежали медицинские инструменты, бинты, спицы, рядом стоял аппарат, похожий на хлебопечку.

Я сидела в кресле возле стены и, слава богу, не была прикована. Мои руки крепко связаны между собой, ладонями друг к другу. Ноги перетянуты так, что стопы начали неметь. Хотя, что с меня взять: я еле головой кручу, не то чтобы встать и уйти. Докторишка, видимо, это тоже знал, раз совершенно не беспокоился о моем побеге. А о нем я уже думала. Боковым зрением я определила, что с другой стороны стоит железный шкаф, сил повернуть голову полностью не было совсем.

Когда я посмотрела вперед, мое сердце подпрыгнуло к горлу, а в районе живота расползлось облако животного страха. В висках застучала кровь, пред глазами поплыло, тело заколотила мелкая дрожь. Такого ужаса я не испытывала никогда. Я вскрикнула, к горлу опять поступила тошнота.

Передо мной на большом экране была видна комната, посреди которой стоял длинный металлический стол, на нем лежал человек. Он был мертв, но не это навело на меня жути. Его голова была наполовину вскрыта, и из нее мирно торчал бледно-розовый мозг. Рядом в железной миске лежала костяная волосистая часть головы. Я застонала.

– Какие мы впечатлительные, боже мой. Такой милый дядька, – подсовывая мне под нос платок с нашатырем и закатывая глаза, пропел псих-доктор.

Он подошел к экрану и выключил монитор.

– Посиди тихонечко, я сейчас приду – нужно подготовить и для тебя местечко, – он прикоснулся к моему лицу, от близости его пухлых пальцев меня передернуло.

Доктор потрепал меня по щеке, стукнул пальцем по носу и вышел из комнаты. Что происходит? По моим щекам потекли предательские слезы. Не хочу, чтобы этот урод вытирал мне их.

Я только хотела проветриться и успокоиться. Если бы я знала, что Крот привезет меня к сумасшедшему доктору, никогда бы не села к нему на байк.

Господи, о чем я думаю? Как мне отсюда выбраться? Я собрала все силы и встала. Необходимо добраться до стола с пробирками и найти острый предмет.

Видимо, я не настолько невезучая, раз мне связали руки спереди. Нужно разрезать веревки на ногах. Я сделала небольшой прыжок в сторону железного стола, но мои ноги сильно онемели и не удержали равновесие. С высоты своего роста я завалилась на твердую ручку кресла и скатилась на покрытый кафелем пол.

Сдержать стон от боли не получилось. В глазах потемнело, в ребра словно забили гвоздь. Вдох-выдох. Еще один. Зрение возвращалось, дышать становилось легче, но лежать не было времени. Я аккуратно перевернулась на спину и, превозмогая боль, села.

Нужно активировать мои способности, как тогда в парке. Но как снова образовать купол? Нужно, чтобы энергия потекла из рук. А там разберусь.

Черт! Только сейчас замечаю, как горят мои ладони. Но они так сильно связаны друг с другом, что я не могу их разомкнуть.

Небольшой поток энергии, который удалось разбудить, плескался сам в себе и исчезал в ладонях. Моя кожа пылала и светилась изнутри. Было больно, адски больно и эти страдания причиняла себе я.

Теперь понятно, почему они так связали мне руки: они знают мой источник и обезопасили себя. Не глупо. А я вот дура, совсем не подумала об этом, и теперь кисти по самые запястья горят огнем. Вдох-выдох. Нужно успокоиться. Применить способности возможности нет, как и развязать веревку зубами. Слишком сложный узел.

Я тяжело выдохнула, облокотив голову о сидение кресла. Как же больно. Я не сдержалась и начала обреченно рыдать.

– Вот же глупое создание, – вернул меня в реальность голос психа, – Довольна теперь? Сама себе вавку сделала. Ох, глупая, глупая. Как я кровь теперь брать буду? Ты ее вскипятила, – собирая какие-то пробирки и причитая, докторишка ходил по комнате. – Ладно, возьму сначала твоей энергушки, ее у тебя как раз сейчас вдоволь. Здесь ты упростила мне задачу, хвалю. А кровушку давай свою остужай, иначе больно тебе сделаю, а я не хочу.

С неожиданной силой псих схватил меня за предплечье, и дернул на себя, поднимая на ноги. Если бы не его цепкая хватка, так бы и рухнула на пол. Ноги ватные, все еще онемевшие. Я еле стояла, но доктор даже не обратил на это внимания. Одним движением скальпеля он разрезал веревки на ногах и потащил меня в коридор.

– Давай шевели своими худыми ногами, – как-то зло бросил докторишка, его настроение явно испортилось, – а то позову сейчас братков своих, они с удовольствием тебя понесут, – и неожиданно заржал так, словно это была шутка века. Точно псих.

Шли мы недолго. Я пыталась запомнить, откуда и куда идем, но это бесполезно. Коридор был длинный, без поворотов с облезлой зеленой краской на стенах. Пройдя несколько стеклянных, но непрозрачных дверей, мы зашли в одну из комнат.

Мое сердце пропустило несколько ударов. Посреди комнаты стоял железный стол, подобный тому, на котором лежал человек со вскрытым мозгом, рядом стояла передвижная металлическая тумба с медицинскими инструментами и колбами. Отверстие в полу под столом предназначалось для слива, а из ближайшего угла комнаты торчал кран со шлангом. И все.

Ноги подкосились. Докторишка, видимо, окончательно утративший расположение ко мне, не попытался удержать. Он разжал руку, и я со всего маху приложилась виском о твердый пол.

Я глухо простонала от боли, из глаз брызнул фонтан искр и, кажется, даже в ушах зазвенело от удара. Я не спешила вставать. Помимо того, что я не собиралась облегчать задачу психу затащить меня на разделочный стол, так еще и холодный пол оказался раем. После вспышки энергии в моих руках все тело испускало жар, и плиточный пол отлично его охлаждал.

Не успела я перевести дыхание, как крепкие руки подхватили меня под мышки и, не церемонясь, бросили на металлическую поверхность. Яркий свет ударил в глаза, и я с силой зажмурилась.

– Нет! Нет, пожалуйста! – я даже не сразу поняла, что это я молю доктора не трогать меня.

Где-то в другом конце коридора что-то глухо упало. Докторишка обернулся на дверь.

– Нет времени, милочка, с тобой церемониться. Они, конечно, оторвут мне за это яйца, но я должен успеть взять образец. Должен успеть, – бубнил себе под нос псих, скорее уговаривая себя, чем пытаясь мне что-то объяснить.

Паника охватила меня, от неизвестности я почти теряла сознание. Ожидание боли всегда страшнее и мучительнее, чем сама мука, это я поняла еще тогда, когда лечилась от рака. Когда боль охватывает тело, ты можешь отрешиться от нее, сжать зубы и терпеть, или от шока потерять сознание, что самое подходящее. Но минуты ожидания пытки сводят с ума. Каждую клеточку тела сковывает судорога страха, ты не знаешь, где будет этот прострел, а значит, не можешь приготовиться. Ничего не можешь. Ожидание убивает, медленно и мучительно.

Сжав кулаки и, с силой сцепив зубы, я раскрыла глаза. Отвернувшись от лампы, что светила в лицо, я увидела стоявшего рядом доктора. Он стучал по полному шприцу, выгоняя воздух. Меня передернуло.

Я окинула взглядом, стоящую перед ним тумбу и, не увидев ничего подходящего, собрала всю оставшуюся смелость и перевернулась на бок. Долго не думая, размахнулась и, что было сил, ударила психа связанными руками под согнутые локти. По инерции они полетели вверх и вогнали иголку ему в горло. Я подскочила на столе и выдавила часть содержимого шприца в тело мужчины. Не удержав равновесие, полетела на пол вместе с падающим доктором. Видимо, средство в шприце было очень действенным снотворным, потому что доктор так и остался лежать на кафеле с противной, но умиротворенной улыбкой на лице.

В коридоре снова послышался грохот. Не вставая на ноги, я на четвереньках поползла к двери. Нужно убираться отсюда, пока меня и спящего психа никто не бросился искать. Держась за ручку двери, кое-как встала на ноги. Далеко мне не убежать – это точно. Сил совсем не осталось. Чем я надышалась – не знаю, ребра нещадно болели, а от удара виском раскалывалась голова.

Выглянула в коридор. Он был пуст. Лишь откуда-то издалека доносились хлопки, похожие на выстрелы. Но я могла ошибаться. За спиной послышался стон. Я обернулась и увидела приходящего в себя доктора. Быстро же он.

Держась за стены, я пошла в сторону, откуда мы пришли. Выстрелы стали ближе, сзади до меня долетел хриплый окрик психа. Он требовал, чтобы я оставалась на месте и не смела никуда уходить. Кажется, он назвал меня сучкой. Хм, было бы странным остаться для него милой.

Когда мои ноги подкосились, я поняла, что к выходу не дойду. Чтобы не упасть, вцепилась в ручку ближайшей ко мне двери. Под тяжестью тела дверь открылась. Я ввалилась в помещение, снова рухнув на пол. Перевернулась на спину и толкнула дверь ногой, закрывая ее. Собрав силы, подползла к стене и села.

– Этого не может быть, – выдохнула я, так и не сделав вдох. Я была в комнате с мужчиной со вскрытым черепом.

Тошнота подкатила к горлу, я сильно сжала рот и зажмурила глаза. Не сейчас, не сейчас, Ника. Стараясь не смотреть на стол, я поползла к металлическим шкафам, стоящим в ряд вдоль стены. Такие пеналы обычно служат вешалками для верхней одежды. Первый закрыт, второй закрыт, пытаюсь дергать дверцы шкафов, но они закрыты.

– Пожалуйста, пожалуйста, пусть один откроется, – сдерживая всхлипы из последних сил, умоляла я.

Не знаю, кто меня в этом мире услышал, но предпоследний шкаф поддался, и дверца открылась. Внутри оказалось узко, полок нет, а на крюке висел уже давно не белый медицинский халат и огромный толстый фартук с засохшими кровоподтеками на нем.

Стараясь не дышать, я села на дно шкафа и закрыла за собой дверцу, зацепив пальцем за створку изнутри. И в этот момент дверь комнаты с грохотом ударилась о стену. Меня сковал ужас – я не хочу на разделочный стол! Боже, пусть это будет сон! Я хочу проснуться!

Беззвучные рыдания сотрясали мое тело. Когда дверца шкафа резко отворилась, я закрыла лицо руками и неистово закричала.




***

Егор


Когда я прибыл на место, где потухла энергетическая точка Ники, связующая нить здесь тоже оборвалась. Я оглянулся в поисках других следов девушки, но ничего не было. Ее эмоциональный фон нетрудно различить – он мерцает огненным светом в серебристой окантовке. Словно сама ее суть горячая, а вокруг защитный кокон – холодный барьер.

Здесь был Крот – эта дырявая тварь. Я знал его след, так как наблюдал за ним давно. Однажды он попался на сливе информации и не смог скрыть обман, свою нервную дрожь. Меня трудно обмануть, а эмоции, даже если их спрятать, я почувствую за километр.

Я включил свои сенсоры и осмотрел территорию. Здесь проходили десятки нитей как сосудов, так и канальных. Но все они были угасающие. Эмоциональные связи светят недолго. Все зависит от глубины чувств. Поэтому нить витает в пространстве до трех часов.

У Крота всегда присутствует доля страха: пил ли он в баре, шел ли от очередной девки, он всегда чего-то боится. Но это не удивительно, предатели должны быть начеку. Рано или поздно, их убьют свои или чужие. И так как Крот был с Никой в одно время, я стал искать след страха и волнения. И нашел. Страх всегда вибрирует, словно дрожит на ветру. Он грязно-серого цвета с темными прожилками.

Больше ничего не было в нити Крота, лишь чувство тревоги и желания убраться. Ни стыда за свой поступок, ни сожаления, ни капли сострадания.

Я направил байк по следу Крота в надежде, что канальный поехал туда, куда отвезли девушку. Если нет, придется найти и выбить из него всю информацию. Думаю, этой шестерке не доверили ценные сведения, но с чего-то начать нужно. Я уверен, что найду Нику этой же ночью. Не знаю, что заставляет меня так считать, но я не вернусь в Институт без нее.

След Крота привел на окраину Канала, в часть города, где располагались склады, гаражи, заброшенные предприятия. Очень подходящее место для подобных группировок. Не удивлен, что сюда привезли Нику.

Михаилу я звонить не стал. Он следит за моим перемещением по энергетической карте.

Крота я нашел в старом двухэтажном гараже, где они с дружками устроили себе подобие жилья. Через грязное окно первого этажа было видно, что Крот в гараже один. Он развалился на стуле и жадно курил сигарету. К сожалению, после моего появления он поймет, что мы знаем о его предательстве, но выбора нет – информация о Нике нужна сейчас.

Я подошел к двери и с силой ударил ее ногой. Ржавый шпингалет не выдержал и дверь с грохотом распахнулась. Эффект неожиданности сработал как надо. Крот вскочил со стула, выронил сигарету и от растерянности выпучил на меня глаза. Я не дал ему опомниться. Преодолев расстояние между нами, я железной хваткой вцепился в горло канального и сдавил. Подбив ему ноги, повалил на пол лицом вниз и сел сверху, заломив руки. Я достал из кармана энерголеску и связал его. Затем обмотал горло и усадил на стул, оставив в руках поводок. Крот знал, что сопротивление бесполезно. От движения леска затянется и прожжет кожу, а если натянуть сильнее – мучительно отрежет любую конечность.

– Крот, у меня нет желания с тобой возиться, поэтому я задаю вопросы, ты отвечаешь. Где Ника?

– Кто? – сделал непонимающее выражение лица этот придурок.

У меня совершенно не было желания играть в игры. Я потянул поводок, что держал в руках и тиски на горле Крота затянулись. Послышалось шипение кожи. Крот застонал.

– Давай я упрощу тебе задачу, Крот, – я резко повысил голос и пнул, рядом стоящий, стол. – Руководство Института в Сенсоре знает о твоем предательстве. За тобой наблюдают давно, отпираться нет смысла. Час назад ты вывез девушку за территорию Сенсора и на 10 километре, не доезжая этой дыры, ты ее кому-то передал. Я еще раз спрашиваю, где Ника?

– Эта психопатка сама запрыгнула мне на байк. С дикими глазами потребовала увезти ее подальше. Я привез ее в центр Канала и больше не видел.

Чутье подсказывало, что у Ники больше нет времени и нужно спешить. Резким движением я ударил по ножкам стула, на котором сидел Крот, отчего те сломались и канальный полетел на пол. Гулко ударившись головой о лежащий стол, Крот взвыл. При движении леска натянулась и причинила жгучую боль. Поводок на горле остался в моих руках и проложил глубокую борозду на его шее. Крот сплюнул кровь. Видимо, ударился еще и зубами.

– Ублюдок, – прохрипел тот. – Надеюсь, твою девку доктор успел изрезать на лохмотья. И чего она всем так сдалась?

Я чувствовал страх Крота, но его пугал не я, а то, что будет с ним дальше. Или это мой страх? Чего я боялся? Что не успею? Выругавшись про себя, я отключил сенсоры, а заодно и свои эмоции. Такое состояние опасно. Не для меня, для окружающих.

Когда щелкает выключатель, я больше не испытываю жалости или беспокойства, нет чувств – лишь холодный расчет и отточенные действия. Нет предела ярости или необходимости сострадать. И лишь жесткий самоконтроль происходящего, взвешенные решения, четко осмысленные шаги могут спасти живые существа вокруг. Но сейчас я потерял терпение и выключил эмоции.

Страх Крота за свою шкуру отвлекали меня и путали. Я терял время. Я подошел к канальному и присел перед ним. Испытывая абсолютное безразличие, я сжал горло предателя в обожженных местах. Крот заорал вовсе горло:

– В лаборатории доктора! Ее повезли к этому психу!

– Где лаборатория?

– Я не знаю, не знаю. Они направились в сторону заброшенной больницы.

Где находилась больница, я знал, но продолжал сидеть и давить на горло этой твари. Его лицо покраснело, а рот открылся в немом крике.

Кто-то тронул меня за плечо. Я знал, что в помещение вошли безопасники, но все равно резко развернулся.

– Свои, – отдернув ладонь, уточнил солдат с оружием в руках. – Третья группа на месте, какие распоряжения?

Я оглянулся: передо мной стоял командир третьей группы, еще двое у входа в гараж и на лестнице, значит еще двое на улице по периметру. Крот лежал на полу и стонал, из раны от лески сочилась кровь. Я повредил и так травмированную кожу на шее.

– Его заберите в Институт, в карцер, – я взглядом указал на Крота. – Трое со мной. Девушка в заброшенной больнице на окраине города. Какое оружие с собой?

– Два огнестрела и один автомат с параличом.

– Хорошо, у меня огнестрел и энерговакуум.

Первое, что я увидел возле больницы – это остатки энергетической вспышки, которая туманом расползалась в воздухе. Следы света мерцали в темноте. Не раздумывая, я пошел в сторону подвала, в окне которого светилась оранжево-серебристая дымка. Сомнений не было – Ника там.

Дверь подвала легко поддалась. За ней стояли два амбала. Убивать без надобности не в правилах Института, именно поэтому каждому безопаснику выдают автомат с параличом.

Быстрым шагом я двигался вперед, проверяя каждое помещение в коридоре. Канальных было немного – человек семь. Думаю, похищение девушки было не запланировано, поэтому такая слабая оборона и незащищенный периметр.

В одном из комнат я наконец нашел след девушки. Она молодец – на фоне серых нитей страха видна вспышка силы и твердая решимость. Блики слабые, значит, ничего не вышло. А еще боль. Ухватив взглядом нужную нить, я последовал за ней.

За спиной слышались выстрели, кто-то падал, кто-то отборно ругался, но моя цель – девушка. Следуя за нитью, в одном из помещений, я увидел доктора, который пытался сбежать через окно.

– Взять его! И в Институт, – отдал я команду безопаснику.

Через пять метров нить привела к закрытой двери. Я толкнул ее и замер от неожиданности – на меня смотрел вскрытый череп. Пространство помещения было пронизано грязными нитями ужаса, одна из которых тянулась по полу и обрывалась за дверью железного шкафа.

– Умница… – мысленно похвалил я и открыл дверцы.




Новые открытия


Было тихо. Дул легкий ветерок и пахло скошенной травой. Мы сидели на земле, облокотившись о байк. Говорить не хотелось. Рядом с Егором я чувствовала себя в безопасности. Не знаю почему. Он спас меня, наверно, поэтому я доверяю ему. Мне не стыдно за то, что я снова попала в неприятности, но, тем не менее разгребает их Егор. Я не виновата, что похитили. С другой стороны, я могла остаться в Институте, узнать новый для меня мир, а потом уже уезжать с незнакомцами. Снова накатило чувство растерянности и бессилия. Наверно это последствие пережитого.



После того как Егор вытащил меня из шкафа и вынес на улицу, он тщательно осмотрел меня на наличие ранений и, убедившись в том, что мне ничего не угрожает, прижал к себе. И мне это было нужно.

Я поражаюсь выдержки мужчины – ни один мускул не дрогнул на его лице за это время. Взгляд сосредоточен, глаза сканируют территорию, тело напряжено. Я громко рыдала, уткнувшись ему в грудь. Натянутые нервы расслаблялись вспышкой истерики.

В больнице, когда открывалась дверца шкафа – время остановилось. Я приготовилась встретиться с лицом жуткого доктора. Паника поглотила меня. Перед глазами стояла картина с мужчиной со вскрытым черепом. Я брыкалась, билась связанными руками, не желая сдаваться в лапы садиста. Только когда, сквозь пелену в глазах, пробился образ Егора, я сдалась и опустошенная повисла на его руках.

Мужчина перетянул мои ребра бинтом, аккуратно усадил на байк, и выехал из города. По дороге в Институт я попросила мужчину остановиться. Хотелось привести в порядок мысли. Я была на взводе. А в Институте ждут разговоры, вопросы и объяснения. Не хочу. Чувствую себя морально уставшей и одновременно взволнованной. Так много событий за один день. Хочу притормозить.

Егору не очень понравилась моя идея. Он хотел как можно скорее доставить меня в мед кабинет Института, чтобы там осмотрели мои ребра. Я старалась не стонать от боли, но выражение лица меня выдавало. Да и обработать рану на виске не помешает. Голова болела не меньше ребер.

Егор сдался, остановился у обочины и скатил мотоцикл глубже в поле.



Я посмотрела на свои обожженные ладони и громко вздохнула.

– Ладони всегда будут в ожогах? – сил не было даже повернуть голову к собеседнику.

– Нет. Ты должна пройти обучение. Тебя научат не только пользоваться своей силой, но и контролировать ее и защищать кожу холодной энергией.

Егор встал и повернулся к байку. Он поднял сидение и достал небольшую сумку.

– Поверни ко мне ладони, – Егор открыл тюбик. – Это мазь от ожогов. Она быстро поможет.

Я удивленно посмотрела на мужчину, но ладони подставила.

– Просто поверь. Иногда, Ника, не нужно вникать в суть вещей, просто принимай их как должное. Так легче адаптироваться к новому для тебя миру. Со временем все встанет на свои места.

– Ты давно здесь? – не знаю, почему я задала именно этот вопрос, но мне и правда было интересно.

– Достаточно давно.

– А отсюда на Землю можно вернуться? – я чувствовала себе глупо. Словно маленький ребенок, который спрашивают, почему синий цвет называют синим.

Егор внимательно на меня посмотрел.

– Можно, – коротко ответил мужчина.

– Если ты давно здесь, почему не вернулся на Землю?

Егор молчал. Он запрокинул голову и посмотрел на небо, усыпанное звездами. Казалось, мужчина глубоко погрузился в свои мысли и ответа я не дождусь.

– Ты задаешь не те вопросы, Ника, – неожиданно для меня раздался тихий голос.

Я посмотрела на Егора. Он явно давал понять, что говорить о себе не собирается. Возможно, я задела за живое. Да и кто я такая, чтобы со мной откровенничать. Я совершенно не знала здешние правила. Может здесь не принято спрашивать друг о друге или говорить о земной жизни. Но ответы мне, все же, нужны.

– Что это за мир? В чем смысл? Зачем мы здесь? Сколько таких миров? Мы в каждый попадаем после очередной смерти? – меня словно прорвало.

– Эй, остановись, – засмеялся Егор, – не так сразу. Я понимаю твое состояние, твою потерянность, но некоторые вещи тебе рано знать, они лишь запутают. А многое получится понять только со временем, живя в этом мире.

– Ну хоть что-то расскажи, – настаивала я

– Хорошо. Но не я это должен делать, а Михаил, – Егор потер переносицу, раздумывая с чего начать. – Любой мир наполнен энергией, физический мир не исключение. Энергетические потоки влияют на процессы всей земли. Физическое, духовное и психологическое развитие человека зависит от качества и количества энергии в нем. Основная задача Мира душ следить за непрерывностью работы энергетических потоков и балансом светлых и темных каналов. Наш мир, как служба безопасности для Физмира, со своей таможней и МЧС.

– То есть вы влияете на поступки людей и их намерения?

– Хм, – смешок, – нет, мы лишь наполняем жизненной силой мир, а люди сами выбирают, какой энергией пользоваться – светлой или темной. Подробнее об устройстве нашего мира тебе расскажет глава Института.

– Хорошо, – кивнула я. – А ты знаешь, что похитителям было от меня нужно? – я опустила глаза на свои ладони. Шок от произошедшего почти прошел. Егор удивительным образом влияет на меня. С ним спокойно. Он говорил, что эмпат. Возможно, мужчина излучает мирную энергию или внушает покой. Надо будет спросить. Но мне хорошо рядом с ним. Нет страха, нет чувства одиночества.

– Понимаешь, есть души, как ты и я – мы сосуды. В нас живет ядро с энергией, которое и определяет нашу силу.

– Да, Михаил, что-то упоминал про мощное ядро во мне, – перебила я.

– Все верно. Нас называют сенсоры. Мы преобразовываем внутреннюю энергию в определенную способность. Супер силу, если тебе так понятней, – Егор терпеливо пытался подобрать слова, чтобы мне легче было понять. – А есть души, которых мы называем канальными. Они проводники необходимой энергии в Физмир. Как провода, по которым идет электричество.

– Мужчина, с которым я уехала из Института… Крот вроде? – Егор кивнул. – Он назвал место, куда меня увезли Каналом. Это город, где живут канальные?

– Да, как правило, город называется по предназначению души.

– Объясни тогда, зачем я понадобилась людям из Канала?

– Несколько лет назад в Мире душ прошел слух, что канальным душам можно залатать пробитые центры энергетической нитью. И что на земле есть такой человек – сосуд, хранящий подобную способность.

– Это я? – не смогла скрыть удивление. – Но… Я не умею. Я не знаю как. Почему они вообще решили, что это я?

– Я не знаю ты ли это. Но Михаил поручил мне охранять тебя. А значит, предполагает, что именно ты носитель ядра этой силы. Ты только пробудилась и еще не прошла обучение, не приняла себя в Мире душ, не осознала свою энергию и то, на что способна. Канальные этой группировки – глупцы. Они мелкие души, поэтому нетерпеливы. Они не стали ждать твоего развития. Решили, что ты и так все сможешь. Но так не бывает. После пробуждения души эмоционально нестабильны. Их настроение скачет, уровень энергии все время разный. Пробудившимся нужно время, чтобы прийти в равновесие и научиться контролировать свои потоки.

– Знаешь, я именно так себя и чувствую. Мое настроение прыгает: от спокойного и дружелюбного до раздражения и ярости. И ладони начинает жечь.

– Да, твой энергетический центр – это ладони. Они пропускной пункт твоего потока.

– Хм, – как я сама не догадалась. – Так, а почему эти канальные решили, что именно я смогу залатать их дыры?

– Крот долгое время работал на территории Сенсора проводом для энергии в Физмир. Я думаю, он что-то услышал и предал информацию канальным.

Я устало вздохнула.

– Значит, ты мой личный телохранитель? – я не смогла сдержать улыбку и посмотрела на рядом сидящего мужчину. Он тоже улыбнулся.

– Если хочешь называй это так. Но под дверью твоей комнаты я ночевать не буду, – Егор улыбнулся еще шире и поднялся на ноги. – Нам пора, Ника. Михаил уже дважды звонил. На наши поиски могут выслать отряд, – пошутил мужчина, но я понимала, что он прав. Нужно возвращаться. По ощущениям уже глубокая ночь и усталость потихоньку забирала остатки сил.

– Последний вопрос. Пожалуйста! – мне, правда, нужно было знать еще один ответ.

– Спрашивай, – разрешил Егор, пряча аптечку под сиденье.

– Мне нужно понимать… Эээ… Я не знаю как себя вести… – я замялась.

Мне не хотелось, чтобы Егор думал, что я ему не доверяю, но я не понимаю, на что он способен, есть ли у меня личное пространство и выбор.

– Ты сказал, что эмпат, – на одном дыхании выпалила я. – Я не понимаю кто это? Что ты можешь? Ты влияешь на меня, но я не понимаю как. Ты нарушаешь мои границы?

Я потупила глаза, делая вид, что увлеченно стряхиваю землю с одежды.

– Ника, я пугаю тебя?

– Нет, не то… – я резко развернулась к мужчине.

– Не доверяешь?

Доверяю ли я Егору? Не знаю. Я должна признать – за время, что мы знакомы, он ни разу не навредил мне, даже не попытался. Но видела я его лишь дважды – утром в парке и сейчас. Я ничего о нем не знаю. Но уверена, что он каким-то образом на меня влияет. Мне не нравится думать, что меня ограничивают в свободе, без разрешения управляют внутренним состоянием. Ведь эмоции рождают поступки. И только мне решать, что чувствовать и как поступать. Егор не давал повода не верить ему. Но и знать истинные намерения я не могу.

Я не ответила ему возле мотоцикла. Возникла неловкая пауза, а я не сумела быстро подобрать нужные слова. Момент был упущен. Мы сели на байк, и в скором времени въехали в ворота Института. Егор помог слезть с мотоцикла и уехал, молча кивнув на прощание. Видимо, доставка до кабинета врача не входит в его обязанности. Но думаю, я его обидела.

Возле двери меня ждал Михаил и два человека с оружием. Безопасники. Михаил ничего не стал спрашивать. Лишь сказал, что рад моему возвращению, что со мной все в порядке и предложил поговорить утром. Я согласилась. Я жутко устала, чувствовала себя разбитой и опустошенной. А поговорить нужно, о многом.

Меня проводили в мед кабинет. Приятной внешности доктор осторожно осмотрела мои многострадальные ребра и, попросив зайти в кабинку для рентгена, вынесла вердикт – незначительный ушиб мягких тканей. Слава богу, обошлось без переломов. Она дала мне таблетку обезболивающего и снабдив ледяным компрессом, отправила отдыхать.

– Подержи компресс какое-то время. Перед сном уберешь. От гематомы лед уже не спасет, но боль притупит. Вторую таблетку выпьешь утром, но если будет сильно болеть, – женщина протянула мне лекарство. – Души не болеют земными болезнями, а травмы и раны заживают за несколько дней. Если будешь плохо себя чувствовать, приходи. Я Татьяна, – представилась доктор.

Поблагодарив врача за помощь, я вышла из кабинета и побрела искать комнату. Мне показалось лицо Татьяны очень знакомым. Подумав, я вспомнила, что эта та молодая женщина, которая утром стояла у кабинета Михаила. Значит, она доктор.

Я поднялась к себе в комнату, бросила компресс со льдом в раковину и рухнула в кровать.

Вот правду говорят, что никогда не знаешь, что будет с тобой завтра. Еще вчера я умирала от рака, беспомощная, исхудавшая, с впалыми глазами. Без надежды, без цели, без желания бороться. А сегодня… Где я сегодня? Кто я и зачем здесь?




Что-то проясняется


Я проснулась, когда за окном вовсю светило солнце. Вся ночь прошла в полудреме. Ребра почти не болели, но я чувствовала себя разбитой и явно не выспалась. Заснуть больше не удалось. Лежать тоже не хотелось, поэтому я привела себя в порядок, переоделась и пошла искать завтрак. Обезболивающее решила не пить.

О том, что я чертовски давно не ела, я поняла, подойдя к лестнице, ведущей на первый этаж. В нос ударил запах свежевыпеченных булочек с яблоками. Спустившись на нижний этаж, я увидела, что в столовой завтракало несколько человек.

Я подошла к раздаточному окошку. Пышногрудая женщина, с безумно добрым лицом суетилась среди кастрюль.

– Доброе утро! Я могу еще позавтракать?

Женщина повернулась в мою сторону. Видимо, такие вопросы задают ей не каждый день. Она подняла брови в удивлении.

– Новенькая? – не отрываясь от подноса, спросила кухарка. – Я Зоя.

– Ника. Приятно познакомится, – я старалась быть вежливой, но в столовой на меня все пялились. Это раздражало.

Настроение было боевое. Сегодня я настроена на разговор с Михаилом и готова к новой информации. Хотелось выстроить план на будущее и чем-то себя занять. Но бессонная ночь и урчащий живот настрой портили, как и эти косые взгляды. Я обвела глазами каждого в столовой и повернулась к Зое.

– Не обращай на них внимание. Ты новенькая и людям просто интересно.

– Что интересного? – буркнула я.

– Кто взорвал их парк, например, – хмыкнула кухарка. – Не каждый день в Институте появляется такая энергия. Держи. Хорошего тебе дня, – Зоя всунула мне поднос в окно. – Захочешь поболтать, заглядывай, я делаю умопомрачительное шоколадное какао. – Зоя заговорщицки подмигнула и сразу растворилась в помещениях кухни.

Я растерялась от такого открытого добродушия и смогла лишь кивнуть, добавив смущенную улыбку.

Завтрак был потрясающий. Я решила, что у Зои дар по приготовлению вкусной еды. Здесь же у всех есть какие-то способности. Самое обыкновенное жареное яйцо с колечком колбасы и слегка поджаренной гренкой исчезли в моем желудке за минуту. А нежнейшую еще теплую булочку с яблоком я съела, даже не заметив.

Я убрала за собой посуду и направилась в кабинет к Михаилу. Может повезет и он будет там. Мне повезло. Глава Института заметил меня через стеклянные стены, когда я подходила к кабинету.

Михаил выглядел лет на шестьдесят и располагал приятной внешностью. Он расслабленно сидел в глубоком кресле за своим письменным столом и приветливо мне улыбался. Стучать я не стала, меня ждали. Но вот чувство стыда за свое поведение накануне, маленьким червячком засело внутри. Я толкнула дверь и зашла.

– Проходи Ника. Я думал, ты проспишь до обеда, – мужчина указал рукой на кресло напротив, приглашая сесть.

– Мне плохо спалось. Знаете, – закусила я край губы, – событий много, в голове крутятся десятки вопросов.

– Все встанет на свои места. Я чувствую, ты успокоилась, энергия твоя стабильна, ты справишься, – мужчина мягко улыбнулся. – Расскажи мне, пожалуйста, о вчерашнем вечере.

На столе стоял графин с чистой водой. С разрешения Михаила я налила себе полстакана и выпила. Вспоминать о вчерашнем происшествии не хотелось, но глава ждал. Я понимаю – это важно.

Я рассказала все подробно, не упуская деталей. С момента похода в бар и до того, как Егор вытащил меня из шкафа.

Михаил внимательно слушал и не перебивал, делая заметки в тетрадь.

Я разволновалась. Налив себе еще воды, посмотрела на главу. От мужчины шло отцовское спокойствие. Своего папу я не помнила, но думаю, именно так чувствует себя маленькая девочка под защитой своего родителя. Мне нравилась эта безмятежность. Она окутывала теплым, умиротворяющим облаком. Чувство расслабленности расползлось по всему телу. Очень захотелось довериться этому пожилому мужчине, рассказать все свои страхи, поделиться своим беспокойством, поверить во все, что он скажет.

– Михаил, а какой у вас дар? – неожиданно для себя спросила я.

Михаил стоял у раскрытого шкафа и неторопливо что-то искал среди папок. Наконец нашел и повернулся ко мне. На лице играла лукавая улыбка.

– Хм, а ты проницательная. Я умею влиять на эмоции людей и душ. Интересно, что раскрыло меня? – мужчина сел на свое место и стал рассматривать содержимое папки. Судя по тому, что там были мои фотографии – это было досье.

Я смотрела то на Михаила, то на свои изображения. Откуда у них мои фото? Папка была довольно увесистая. Среди фотографий мелькнули листы с печатным текстом и какие-то графики. Я насторожилась.

– Ника, ты снова напряжена. Тебя удивляет эта папка? – глава что-то написал на одном из документов и убрал его назад в досье.

Я молча наблюдала за ним.

– Это досье на тебя. У нас есть такие на каждую душу, которая живет на земле и носит в себе ценное ядро. Смотритель ведет его на протяжении всей жизни души. После смерти, досье передается в тот Институт, куда попадает душа.

– Смотритель? – еще один вопрос в мою копилку.

– Да. На земле их принято называть Ангелами хранителями. Они есть у каждого человека, но досье ведут только на носителей ядра.

– Смотрители охраняют душу, чтобы с той ничего не случилось, и она вырастила ядро? Как инкубатор, что ли? – такой взгляд на вещи мне не понравился.

– Нет, Ника, не инкубатор, – Михаил был терпелив, но улыбка уже не плясала на его лице. – Не преувеличивай. Так, как ты поняла, что я применил на тебя влияние?

Михаил явно пытался сменить тему или хотя бы смягчить разговор. Но чем больше я сидела в его кабинете, тем меньше мне хотелось ему доверять. Мне не нравились загадки вокруг меня. Поэтому для себя решила, что не уйду отсюда, пока не получу ответы на все вопросы.

– Вы плохо изучили мое досье. У меня не было отца.

– К чему ты клонишь?

– Вы хотели, чтобы я чувствовала себя спокойной в вашем присутствии, словно нахожусь рядом с близким мне человеком – папой. Хотели вызвать во мне чувство доверия, расслабить. Но мне не неведомы эти эмоции. Для меня они непривычны. Поэтому я их заметила.

– Я понял твою мысль. Ты на редкость наблюдательна и, судя по всему, хорошо знаешь себя. Это поможет при обучении контроля своей силы. Эмоции – главный фактор для энергии. Умеешь управлять своими чувствами, умеешь управлять потоком.

А вот в этом я очень сомневаюсь. Кажется, я не контролирую ни себя, ни свою жизнь, ни свои решения. Но, в чем я точно уверена, что Мир душ не такой приветливый, каким хочет казаться. Это не ад и не рай.

– Егор немного рассказал про ваш мир, но я не до конца понимаю своего места здесь.

– Ника буду разговаривать с тобой прямо, и открыто. Существует много миров и у каждого свое предназначение. Физмир – это неотъемлемое связующее звено между мирами. Для того чтобы все существующие миры были стабильны – стабилен должен быть Физмир. Мы все здесь для того чтобы обеспечить баланс энергий на Земле. Но Физмир важен еще тем, что только там, в человеческих телах, может родиться, сохраниться и вырасти ядро способностей. Можно сказать, что Земля – это мать всех сенсоров. Так было всегда, и наш мир оберегает ее.

– Если Физмир обеспечивает жизнь и существование всех миров, зачем же ему вредить? От кого вы защищаете Физмир?

– Понимаешь, никто не посмеет уничтожить Землю. Она действительно источник жизни для всего. Но, как и везде, у нас есть правительственные группы – Центр управления или Совет.

Мне стало смешно. В мире, которому поклоняются на Земле, есть социальные слои. Мама всегда говорила: «На небе мы все равны». Знала бы она, как ошибается.

– Так вот… Есть здесь темные души, которые эту власть хотя использовать в своих целях.

– Например? – я не понимала, как можно использовать Землю в других целях, не навредив самим же себе.

– Например, сделать из Физмира инкубатор, как ты выразилась. Подчинить волю людей, лишить выбора, выращивать в них нужные ядра.

– А так можно? – я была искренне удивлена, что этими процессами можно управлять.

– Можно. Но Совет за баланс и природное распределение сил. Мы не выбираем в Физмире души, которые будут жить у нас. Этим занимается сама Вселенная. Она распределяет и направляет ядра в те миры, где они явно необходимы. Но… – глава на мгновение замолчал. – В Канале называют его Моисей. Он темный канальный. По информации из наших источников Моисей нашел и переманил на свою сторону доктора с выдающимися способностями. С помощью его силы он хочет наделить канальные души ядрами. Это своего рода фанатик, который задумал идти против естественной природы вещей. С недавних пор Моисей открыто заявляет, что хочет создать армию и занять Центр управления нашим миром.

– Михаил, я и на Земле плохо разбиралась в политике, но… Что плохого в том, что канальные души будут иметь способности?

– Моисей и его доктор тайно провели несколько экспериментов. Канальные души не предназначены для силы ядра. Многие сразу сошли с ума и их убили, другие не выдержали поток по венам и моментально сгорели. Канальные важны для Физмира, они наполняют его энергией. Если все канальные захотят стать сенсорами, что станет с землей? – Михаил встал и начал складывать бумаги в портфель.

Я сидела и пыталась осмыслить новую информацию. Передел власти, новые открытия, безумные эксперименты – это все было и на Земле. Меня уже не удивляет, что такое положение вещей есть и в этом мире. Где живет человек и его душа – будут добро и зло, войны и раздоры, праведники и грешники. Стремление что-то менять – это процесс эволюции. То, что для человека недопустимо, для ученого фанатика научный подход.

– Михаил, я так понимаю это неосновная причина того, что ваш Центр против подобных изменений. Ведь может и правда, вы могли бы иметь души с необходимым набором сил?

– Ника… А, где по-твоему Моисей будет брать ядра? – тон главы изменился.

Мне показалось, что он огорчился такому наивному рассуждению.

– У тебя сегодня первое занятие, а я через пятнадцать минут уезжаю. Если ты не против, давай продолжим разговор в коридорах института, – Михаил подошел к двери и открыл ее.

Я вышла в коридор. На этаже стало довольно людно. Я не заметила, как пролетело время. Уже близился полдень, и жители Института занимались своими делами. Михаил поравнялся со мной.

– Ника, в идеи Моисея есть погрешность, на которую нельзя закрыть глаза. Ядро для канальных можно взять только из тела человека на Земле. Понимаешь о чем я?

Я остановилась и медленно повернулась к мужчине.

– Да, Ника. Даже с твоим объективным взглядом на вещи, ты понимаешь, что создание одного, не оправдывает убийство другого живого существа.

– Человек не выживает? – я на миг представила эту резню и внутри все сжалось. О том, каким образом ядро достают из тела, я даже не хочу думать.

– Нет, Ника. Ядро нужно достать из живого человека, иначе оно сразу трансформируется в подходящий для него мир. Но не будем вдаваться в подробности, – Михаил увидел, как я побледнела, и сменил тему. – Давай перейдем к тебе. Ты тоже имеешь отношение ко всему происходящему.

Мы прошли вдоль второго этажа и остановились над тренажерным залом в моем корпусе.

– Как ты понимаешь, это спортивный зал. Здесь ты будешь проводить немало времени, – улыбнулся Михаил.

В зале было практически пусто, лишь два человека решили, что обед – это отличное время для тренировок.

– Давай я объясню по порядку, – мужчина легонько подтолкнул меня под локоть, возобновляя прогулку. – Все эксперименты Моисея были неудачны не из-за того, что его подопытные умирали, а потому, что они канальные – дырявые, проще говоря. Энергия ядра просто вытекала из них в пространство, а ядро иссыхало. Тогда то и прошел слух, что на земле есть человек, который хранит в себе ядро с трехмерной силой. Такая способность создаст трехмерную нить и зашьет канальных.

Мы медленно поднимались по лестнице на третий этаж, но я на мгновение замерла. Пазл в голове сложился и понимание обрушилось ледяной водой.

– То, что канальные решили, что это я, мне сказал Егор. Понятно, что вчерашнее похищение было именно из-за этого. Но… Почему все считают, что подобное ядро у меня?

– Потому ядро имеет большое влияние на человека и, чаще всего, определяет его род занятий, линию поведения, характер, поступки. Из твоего досье было понятно, что ты легко реализовала свои цели и желания. Люди, шутя, говорят, что мысли материальны. На самом деле, это проявление силы ядра – создавать желаемое. Твой выбор профессии, твоя необычная фантазия, сила духа, контроль эмоций определили тебя, как носителя такого ядра. Ты творец с непоколебимой волей.

– Это бред! Подобных людей на Земле сотни. С более непредсказуемым воображением и творческой душой. Не знаю. Скульпторы, художники, архитекторы больше бы подошли на роль носителя трехмерной способности. Вам так не кажется? – смесь противоречий, и гордости за себя боролись во мне.

Как вообще можно делать подобные выводы по силе духа? Я была изумлена. Если мои мысли так легко материализовались, почему я была матерью одиночкой, выгрызала себе место под солнцем и, в конце концов, заболела смертельной болезнью?

– Ника, может, и нет в тебе трехмерного ядра. Но так определил наш сканер, – я в непонимании уставилась на Михаила. – Не спрашивай, – отмахнулся мужчина и остановился у одной из дверей третьего этажа с табличкой «Комната сна». На мой вопросительный взгляд, направленный на табличку, Михаил сделал характерный жест, приглашающий войти, и открыл дверь. – В любом случае, Ника, ты здесь, а значит, ядро в тебе есть и наша первоначальная задача определить твои способности и научить тебя их контролировать.

Михаил зашел в помещение и неожиданно крикнул: «Сергеич! Принимай новенькую». В проходе комнаты появился старичок невысокого роста и живенько направился к нам.

– Здесь я! Николай Сергеевич, – представился старичок и протянул мне худую и морщинистую руку.

Я на мгновение подумала, что сделаю ему больно. Но крепкая хватка старика и широкая, искренняя улыбка, дали понять, что он за себя постоит и меня не обидит.

– Ника, мне пора. Здесь о тебе позаботится Сергеич и расскажет, что делать дальше. Он наш местный Морфей и по совместительству декан обучающего сектора.

– Но, Михаил… – я растерялась.

Старичок выглядел добродушно, но… Я почувствовала себя неуютно в компании незнакомого мужчины. Что меня тревожит, я не знаю. Может это страх? Но чего мне бояться? Себя? Своей силы? Взрыв в парке был очень свеж в памяти. А если я снова что-то подобное сделаю? Я не хочу никому навредить. Рядом должен находиться сильный и способный остановить меня человек, а не маленький старичок.

Кажется, я завелась. Мысли потекли не в том направлении. Я накрутила себя за секунду.

– Ника, ты распаляешься, – насторожился глава института.

– А если канальные снова?.. – я не могла собраться с мыслями. – Или как вчера в парке? – я с ужасом почувствовала, как ладони стали гореть.

– А для этого здесь буду я, – и в дверь вошел Егор.

– И я, – подал голос старичок и направил в мою сторону распылитель огнетушителя.

Появление Егора вмиг сняло напряжение, а картина Морфея с огнетушителем разорвала мое сознание на части и я покатилась со смеху.




Обучение


Как объяснил Николай Сергеевич, задачей на сегодня было установить контакт с моим ядром. Найти его в себе и в идеале взять под контроль. Один ученик из десяти справляется с этой задачей с первого раза. А управлять ядром не получается ни у кого.

Я волновалась. Сергеич, как все называли старичка, сказал, что введет меня в летаргический сон и проведет к ядру.

– Тебе нечего бояться. Я тысячу раз это делал и еще никто не остался спать вечность, – насмехаясь надо мной, успокоил Николай Сергеевич.

Сергеич усадил меня на мягкую кушетку и начал крепить присоски с датчиками. На экранах, что стояли рядом с кушеткой, появились скачущие линии, похожие на кардиограмму, разного уровня столбики и быстро меняющиеся цифры. В завершение мужчина одел на меня тонометр и отошел к столу с прозрачной жидкостью в баночках.

Внутри все дребезжало. Если честно, хотелось уйти из этого кабинета, напоминающий реанимацию. Да, хозяин Комнаты сна постарался сделать ее более уютной: персиковые тона мебели, плазма на стене, мягкие кресла вокруг журнального столика, на стенах висели картины с изображением леса и моря. Здесь были и цветы в горшках.

Обстановка не соответствовала мужскому характеру, поэтому я сделала вывод, что без женской руки здесь не обошлось. Но ничего не могло смягчить присутствие дефибриллятора, кислородного баллона с маской и мониторов, от которых вились десятки проводов с датчиками. Слишком знакомы оказались для меня эти предметы. На Земле я успела побывать в реанимации во время болезни, и память всколыхнула неприятные воспоминания острыми колючками по всему телу.

– Ника, прекрати, – укоризненно посмотрел на меня Николай Сергеевич, – я пытаюсь настроить под тебя сканер. А он, кстати, важная часть процесса. Он не только хранит все данные о душах на Земле, но и формирует информацию о сути их ядер. Так мы нашли тебя.

– Меня? – не поняла я.

Мужчина, как-то резко замер, смотря на меня, словно о чем-то вспомнил, но уже через секунду снова засуетился.

– Все, пора начинать, – оборвал разговор Морфей и начал быстро нажимать кнопки на клавиатуре преобразователя.

Я сделала глубокий вдох и медленный выдох, отгоняя от себя ненужные мысли.

Егор сидел в одном из кресел и внимательно следил за мной. Я так углубилась в воспоминания, что совсем забыла о нем. Судя по тому, что я испытываю волнение перед процедурой и позволила себе ненужные мысли – Егор как эмпат на меня не воздействовал. И будто прочитав мои мысли, он наконец подал голос.

– Ты должна справиться с волнением, Ника. В сон нужно войти чистой, без воздействия чего-либо. Иначе могут быть непредвиденные искажения информации или от дезориентации ты заблудишься сама в себе.

Егору явно хотелось меня поддержать. Его взгляд смотрел прямо в душу, отчего внутри все дрожало сильнее. Я была очень рада, что в этой комнате есть человек, с которым я чувствую себя спокойной и защищенной. Но в то же время я не знала, что будет сейчас происходить, поэтому переживала.

Мне хотелось быть сильной и смелой перед Егором, а не той, кто постоянно трясется и рыдает. Но почему? Я только второй день в Мире душ, а мужчина уже стал важной частью моей жизни. Может, потому, что ближе я никого не знаю? А может, потому, что спас меня и это чувство благодарности.

– Ложись, – вывел из задумчивости местный Морфей.

– Он надел на мое лицо прозрачную маску, и в нос хлынул поток холодного и влажного воздуха.

– Расслабься, девочка, и ничего не бойся. Ты должна быть максимально спокойна. Закрой глаза. Сейчас ты заснешь и проснешься внутри себя. Ты поймешь это. Ты будешь слышать мой голос. Слушай, что я говорю и выполняй. Ты сможешь отвечать. Описывай все, что видишь и чувствуешь максимально четко. Не волнуйся, все пройдет чудненько. Я слежу за твоими жизненными показателями, и если что-то пойдет не так, я в миг тебя выведу из сна. И Егор здесь, он следит за твоей безопасностью. Доверься. А теперь погружайся.

Я подчинилась. Закрыла глаза и успокоила дыхание. Слушая Николая Сергеевича, я медленно погрузилась в сон. Егор. Он рядом. Я в безопасности. На этой мысли сердце забилось чаще. Где-то резко запищал монитор. Меня легонько погладили по руке. И если бы я видела сквозь опущенные веки, то заметила бы снисходительную улыбку старичка и быстро брошенный взгляд Егора на монитор.

– Когда будешь готова, опиши то, что видишь, – слова донеслись до моего сознания издалека.

Я открыла глаза и увидела, что стою у входа в тоннель. Двинулась вперед и замерла: изнутри тоннель оказался круглым, а свет – приглушенным. Было тепло.

– Хорошо, Ника, продолжай. Иди вперед. Ты внутри себя. Кроме тебя там никого нет. Тебе некого бояться, – снова раздался голос. Себя я не слышала, я могла только думать.

Я несмело вошла в тоннель. Он был пустой. Гладкие бетонные стены, выкрашенные в кирпичный цвет. На потолке, на одинаковом расстоянии висели одинокие лампочки. И все. Больше здесь ничего не было.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/uliya-ushan/sensor-pererozhdenie-67743531/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения